Мя-ууу

— Мя-ууу, — еле слышно донеслось из кухни и тут же прервалось глухим хлопком.
Лера открыла глаза, но не спешила вставать, задумчиво глядя в потолок. Комната тесной студии была залита мягким светом ночника, так что потёки и трещины на штукатурке казались девушке картиной Джексона Поллока. Изучать знакомые узоры третий раз за ночь было не слишком увлекательно, но это было хоть какой-то отсрочкой тому, чтобы возвращаться к заботам.
Возле самой кровати, почти у Леры под ухом, мерзко и неравномерно тарахтела стиральная машина, оставленная крутиться на ночь, но девушку разбудила не она. И даже не хлопок, а то самое едва слышное «мя-ууу». Не «мяу» и не «мяяууу», а именно что «мя-ууу»: короткое «мя» и протяжное жалобное «у». За шестнадцать лет ухода за Бусей, Лера научилась отличать нюансы кошачьего произношения. Этот вариант означал, что Бусе что-то было нужно.
Мяуканье уже прекратилось, но Лера прекрасно знала, что проблема никуда не делась. Просто Буся повалила мольберт на кухне, и — такое уже случалось, — напугавшись сама себя, затихла. Так что вставать всё-таки было нужно.
Конечно, так было не всегда. Раньше Лера не просыпалась среди ночи из-за кошки, словно на плачь ребёнка. Но после всего, что Буся натерпелась за последние полгода, Лера уже не могла смотреть на неё без слёз и старалась теперь всегда быть рядом по первому зову и выполнять любые её просьбы.
Босая нога девушки выскользнула из под одеяла и коснулась холодного паркета. Лера поморщилась, но что было ещё хуже, вторая её нога приземлилась на стопку бумаг. Лишнее напоминание о том, что без регулярных заказов неоплаченные счета имеют свойство накапливаться. Лера ушла из посреднической фирмы в свободное плаванье две недели назад, громко хлопнув офисной дверью, но до сих пор даже не достала рабочий ноутбук из рюкзака.
Схватив на всякий случай и корм, и мышку-игрушку, которые лежали у неё всегда под рукой на прикроватной стиралке-тумбочке, Лера сделала три шага и оказалась в кухонной зоне. Здесь на полу ожидаемо лежал схлопнутый мольберт, но Буся вовсе не забилась в угол от страха. Чёрная, без единого светлого пятнышка, дворовая кошка завалилась на спину и ритмично дёргала передней лапой, пуская слюну из пасти.
Лера метнулась к подоконнику, чуть не запутавшись в длинной ночнушке. Она раздавила таблетку бромида, смешала её с кормом, засыпала в шприц и упала на колени рядом с животным. Одной рукой Лера крепко обхватила голову Буси, а другой вставила канюлю шприца кошке за клык. Медленно надавив на поршень и введя лекарство в пищевод, она ещё несколько минут не отходила от кошки, не прикасаясь к ней, но шепча что-то нежное и успокаивающее.
Наконец сведённые мышцы расслабились, Буся робко пошевелила ноющими лапами, и хозяйка, выдохнув, принялась гладить любимого питомца. Старой кошке стало лучше на удивление быстро, и вскоре она, спокойно покинув объятия Леры словно ничего и не было, прогуливалась по квартире и виляла хвостом. Она выглядила даже здоровее обычного и почти счастливой — сказывался седативный эффект антиковульсантов.
А вот Лера разволновалась не на шутку. Она бросила короткий взгляд на электронные часы в плите, где значилось 1:47, и вернулась в комнату. «Если опять начнётся или будут какие-то осложнения, звоните в любое время», — вспомнила она слова ветеринара, снимая блокировку с телефона.
«Голосовое сообщение от Мама», — яркий свет рабочего стола на мгновение ослепил девушку. И почему она думала, что с Дальнего Востока мать не сможет её донимать? Лера ткнула пальцем в экран:
— Что за каракули у тебя на аватарке? — бесцеремонно спросил голос из телефона. — Мне в чат тебя добавить стыдно. Поставь себя. Ту, с фотосессии.
Лера свернула мессенджер. Это сейчас неважно. Она открыла список контактов и прокрутила его до буквы «В». Ветеринар Буси. Но набрать номер ей не дали уведомления:
«почему не спишь?»
«чё не отвечаешь?»
«я же вижу что прослушано две галки»
Лера села на кровать и обхватила телефон обеими руками, чтобы удобнее печатать:
«Это моя картина на аватарке. Называется Пена. Что за чат, мам?»
«Входящий вызов от Мама»
Лера закатила глаза и рухнула на подушку лицом вниз, приготовившись к утомительному разговору:
— Да, мам.
— Привет. Чё не спишь, спрашиваю? У нас уже утро, Светлая седмица началась. А у тебя же ночь ещё глубокая.
Про Бусю, дорогостоящее лечение которой было лёгкой мишенью для родительских нотаций, упоминать совсем не хотелось.
— Рисую, — соврала Лера после небольшой паузы. — Вдохновение.
— Понятно. Я, конечно, ничего в этом не понимаю, но, по-моему, раньше ты рисовала лучше. А на аватарку всё-таки себя поставь.
— Зачем? И что за чат вообще?
— Ну по настольным играм вашим. Я девчонок попросила позвать бывшего твоего, а у тебя на аватарке не пойми что.
— Он мне не бывший.
— Что, хочешь сказать… теперешний? — спросила мать с недоверием.
Эта интонация задела Леру. Как будто без посторонней помощи она в принципе не могла устроить свою личную жизнь.
— Нет, он мне вообще не парень.
— А-а-а, — протянул пожилой голос, ничуть не удивившись, — понятно. Но у вас же с ним было?
— Ну было один раз. Но это вообще ничего не значит…
— Раз было, — перебила её мать, — значит, парень. Только пока бывший, а надо делать настоящим. Ты знала, что он в фирме вашей теперь директор какой-то стал? Может, и на работу тебя вернёт.
— Он креативный директор. Считай, просто главный художник. И он таких решений не принимает. А я сама ушла: на фрилансе я больше заработаю.
— Ну, с работой ладно. Но парень-то видный. Так что поставь аватарку с фотосессии.
— Я там выгляжу, как проститутка.
— Ничего! — сказала мать ядовито. — Потерпишь. Гонор-то свой поубавь. Тебе тридцать уже. Уж лучше, как проститутка, чем как лесбиянка. И вот зачем надо было так стричься? С длинными ты хотя бы на женщину похожа была. Да и потом, если у вас было, то что он там не видел у тебя? Так что давай, ставь аватарку, зря что ли мы с отцом тебя сниматься водили? Ну всё, давай, нам пора на экскурсию. Едем смотреть форты Владивостока. С праздником, пока.
Контраргументы дочери никто слушать не стал, но она была только рада преждевременному окончанию разговора. Чтобы отделаться от матери на какое-то время, Лера всё же вошла в настройки профиля и выбрала из галереи то самое фото в белье. На нём изящная брюнетка с роскошной шевелюрой, забравшись одним коленом на стул, в неестественной позе наклонялась к трюмо, чтобы накраситься. И, разумеется, как бы нечаянно, размазывала помаду у уголков губ.
Лера неосознанно провела рукой по волосам. Погрузив пальцы в тёмные локоны, она убедилась, что новая стрижка вовсе не такая короткая, как ей пытались внушить. Она даже подумала сделать свежее селфи, но, заметив Бусю, опомнилась и всё же набрала номер ветеринара.
— Баланс отрицательный, — стеклянным голосом сказал робот.
У Леры было настроено автопополнение с карты, а, значит, и там тоже уже было пусто. От мысли, что придётся просить мать перевести деньги, Лера вздрогнула. Только не после разговора про работу: сейчас это было всё равно, что пытаться достать монетку из банки со змеями. Нет, надо было выкручиваться самой. Благо, интернет был оплачен вперёд и всё ещё работал.
Лера открыла сайт ветеринарной клиники и, с трудом пробираясь через древний интерфейс и дизайн, нашла страницу сотрудников. Среди множества бездарностей, которые в лучшем случае могли предложить только усыпить животное, была анкета и настоящего спасителя Буси по её мнению. Алексей Новиков. Невролог. Семьянин и спортсмен. Ведёт телеграмм-канал про котиков. Лера подписалась на канал и открыла личку автора:
«Алексей, это Лера. Помните меня? Которая с кошкой Бусей к вам ходила».
Она начала подробно описывать приступ животного, но ответ пришёл неожиданно быстро:
«Это Настя. ЖЕНА Алексея. Дамочка, что вам может быть нужно от моего мужа в половине третьего?»
«Не пиши сюда больше».
Кнопка «отправить» сменилась сообщением о том, что контакт добавил Леру в чёрный список, и что-то подсказывало ей, что на том конце переписка уже была удалена.
Лера растерянно открыла рот, оторопев от обиды и возмущения. Она никогда не сталкивалась с таким отношением и не знала, как реагировать. И ещё эта дурацкая эротическая аватарка. Лере захотелось расплакаться от абсурдности и несправедливости ситуации.
Возле ног девушки давно дремал, свернувшись, тёплый чёрный клубочек. Клубочек не знал, что такое опухоль головного мозга и почему возвращение симптомов после операции — это очень дурной признак. А Лера знала. И была здесь как раз для того, чтобы решать такие проблемы. И сейчас решит. Во что бы то ни стало.
Девушка шмыгнула носом, подавив подступающие слёзы, и собралась с мыслями. Первым делом она вернулась в канал про котиков, скачала фотографии домашних котов Новикова и достала геотег из изображений. Геотег указывал на частный дом в посёлке Угловое. Том самом посёлке, до куда недавно продлили красную ветку. А сегодня в честь праздника метро работало круглосуточно. Ответ напрашивался сам собой, и уже ничто не могло остановить Леру.
Она встала с кровати, одновременно надевая трусы под ночнушку, и уставилась на стиральную машину. Та всё ещё крутила в своём чреве все три пары брюк Леры. Помешкав пару секунд, она достала из шкафа зимнее пальто. Пусть немного не по погоде в конце апреля, но зато оно длиннее ночнушки. Укутавшись в пальто и вдев ноги в сапоги, хозяйка подхватила на руки питомца.
Подойдя к выходу, она вспомнила, что ради экономии места отнесла кошачью переноску в гараж. Переноска в гараже, ключи от гаража у отца, а отец во Владивостоке на экскурсии форта. Почти как с иглой Кощея.
— Ничего, — сказала Лера, запуская кошку в рюкзак, — поиграем с тобой в контрабандистов.
— Мяу! — сонно отозвалась Буся, и мир для неё сузился до крохотного, в четыре пальца, отверстия между бегунков молнии.
Если бы кошки умели ориентироваться по звёздам, быть может, Буся смогла бы определить, что они вышли из двора и пошли вдоль набережной в эту безоблачную ночь. По хорошо знакомой ей набережной, где она так любила гулять, когда была моложе, и когда её ещё выпускали гулять одну. Быть может, Буся бы заволновалась, когда они уже подходили к переходу, который вёл в метро; ведь это место ассоциировалось у неё с клиникой и неприятными процедурами. Но вместо этого Буся сосредоточилась на ритме шагов и запахе хозяйки и спокойно погрузилась обратно в свои сны, от которых её отвлекли прогулкой.
Входная дверь метрополитена опасно отворилась перед самым носом Леры, и оттуда, несмотря на надпись «вход», выскочили двое смеющихся подростков. Девушка, воспользовавшись удачным моментом, ловко проскользнула в дверной проём без какого-либо контакта с тяжёлым деревянным полотном. И также уверенно прошла через раму.
«Биииип!» — взвыл металлоискатель.
Конечно же, Лера забыла выложить ноутбук из рюкзака. И охранник уже повернулся к ней. Сейчас ей предложат просканировать багаж и найдут «нарушение».
Продолжая в голове линию приключений контрабандистов, Лера представила, как она резко распахивает пальто перед охранником. И пока тот растерянно хватается за рукав пальто, перепрыгивает через турникет в одной ночнушке.
Но, разумеется, она так не поступила. Откуда вообще у неё в голове такие мысли? С её строгим воспитанием, что-то подобное ей было совершенно не свойственно. Тем временем она уже встретилась глазами с охранником. Может, попробовать разжалобить? Лицо, вроде, доброе. Даже, кажется, улыбается.
— Христос Воскрес! — сказал мужчина и отступил в сторону, даже не думая останавливать девушку.
— Воитинуворес! — ответила Лера, скомкав от волнения все слова.
Она почувствовала себя неловко и постаралась как можно быстрее пройти через турникет, из-за чего провозилась с бумажником даже дольше обычного. Чувствуя на себе провожающий взгляд охранника и сгорая от стыда, она кое-как, с третьей попытки, провела проездной через сканер и ступила на эскалатор, который теперь уносил её вглубь подземки.
Лера была совсем одна в тоннеле. Дежурного в конце движущейся лестницы давно заменил холодный безучастный огонёк видеокамеры, так что ближе к концу поездки можно было решить, что ты последний выживший на Земле, спускающийся в секретный бункер навсегда. Лера сошла с эскалатора на пустой перрон, слыша каждый свой шаг, что было довольно непривычно.
Конечно, ей доводилось ездить на метро поздно вечером, но это было около двенадцати, и, как правило, здесь присутствовала хотя бы пара человек. Да и объвления всегда продолжали крутить по громкоговорителям. Сейчас же — полная тишина.
Леру уже ждал столь же безлюдный поезд, управляемый роботом. Как только она вошла и устроилась на сиденье, состав тронулся. Всё затряслось и девушка решила проведать, как там кошка. Прочитав обеспокоенность во взгляде Буси, Лера вытащила её из рюкзака, просунула себе под пальто и крепко прижала к груди.
Реальность в одно мгновение словно разделилась для Леры на два мира. Один, тихий и интимный — был прямо здесь, под пальто. В этом мире она была почти нагая и обнимала самое дорогое ей существо, защищаясь толстым слоем драпа от мира внешнего — грохочущего и враждебного.
Лера вспоминала, как они оказались в жизни друг друга. Совсем ещё котёнок, недавно появившийся на свет, забился от прохожих в угол возле мусорки в торговом центре, не знающий ничего об этом мире и не умеющий о себе позаботиться. И тут появилась юная Лера. Появилась для того, чтобы заботиться о нём, оберегать от опасностей и решать все проблемы. Лера подняла тогда Бусю и прижала к себе под тёплой ветровкой. Совсем, как сейчас.
Лера оставила воспоминания, когда уже подъезжала к центру. В вагоне к этому моменту уже находилось несколько других пассажиров, поэтому Лера постеснялась прилюдно перекладывать Бусю обратно в рюкзак, а так и вышла из поезда, держа кошку одной рукой под пальто.
Ей предстояла пересадка на красную ветку на Соборной станции, а здесь в этом часу было очень людно. Мало того, со стороны выхода в город на станцию втекала весёлая толпа молодых людей в костюмах крашеных яиц, нараспев скандирующих пасхальное приветствие.
Телефон девушки поймал мобильный интернет и завибрировал, обозначая входящий вызов мессенджера. Лера достала его свободной рукой и отошла в сторону, подальше от шумных празднующих:
— Да, мам. Что такое?
— Значит, так. Это срочно. По настолкам я обо всём договорилась… — она запнулась, услышав звук прибывающего поезда. — Ты что там, в метро?
Придумать правдоподобную легенду Лера не смогла:
— Да. У Буси опять началось…
— И ты из-за этого среди ночи куда-то попёрлась?! Ох, божечки, ты меня до приступа доведёшь. Лера, ты знаешь, что ты — мем?
— Что?
— Мем. Я тут познакомилась с одной хорошей женщиной и она мне рассказала, что когда старая дева живёт одна с котом, в интернете это называется мем. Представляешь, как мне приходится краснеть за тебя?
— Кошкой, — огрызнулась Лера, идя по переходу. Толпа следовала тем же маршрутом и уже догоняла девушку.
— Что? — переспросила мать.
— Я живу не с котом, а с кошкой. Буся — она.
— Какая разница? Это оно. У котов нет личности. Нет, ты мне ответь, тебе самой-то как, нормально быть мемом?
— Да, мне нормально! — Лера повысила голос и сорвалась на крик. — Замечательно! Меня всё устраивает. Можно просто не лезть в мою жизнь?!
Девушка трясущейся, то ли от злости, то ли от страха, рукой, прервала звонок и, удивляясь смелости собственного бунта, перевела контакт матери в беззвучный режим.
Створки подоспевшего поезда уже отворились, и Лера, подхваченная напором нагнавшей её толпы, вошла внутрь. Здесь уже речь не шла о том, чтобы сесть — люди набились в вагон, как сардины в банку. Зажатая между праздными верующими, Лера старалась не дать задавить Бусю. Вагон тряхнуло, и они поехали. Кошка паниковала и больно царапала кожу в районе ключицы.
Лера столкнулась взглядом с пассажиром перед собой. Этот был «куличом», о чём свидетельствовала белая шапочка в цветной горошек. Ему было за пятьдесят, и он был похож на усатую рыбу-молот: круглое лицо с узким лбом, далеко посаженные немигающие глаза и оттопыренные уши. Новый знакомый буквально буравил Леру взглядом. Ей стало некомфортно, и она попробовала отвернуться от него, хотя это было и не просто в такой давке.
Когда же Лера всё же смогла развернуться достаточно далеко, чтобы не видеть усача, она почувствовала лёгкое дуновение на затылке.
«Он что, понюхал мои волосы?»
Внезапно в вагоне погас свет, и поезд резко затормозил. Лера устояла лишь потому, что ей не дали упасть тела вокруг. Не исключено, что и усач сыграл в этом не последнюю роль.
— Мяяя-я-я, — взвыла Буся и оборвала левую лямку ночнушки на плече Леры. Девушка выпустила из рук животное, и кошка побежала вглубь вагона, лавируя между ног людей.
— Посторонние в тоннеле! Посторонние в тоннеле! — захлёбывался громкоговоритель.
— Христосе Воскресе! — отозвались счастливые голоса где-то снаружи.
Поезд был обесточен, но в самом тоннеле горели аварийные лампы, и этого освещения хватало, чтобы едва различать в потёмках силуэты людей. Лера нырнула на пол вслед за питомцем и поползла на четвереньках.
Она не замечала ни возгласов изумлённых пассажиров, ни сообщения громкоговорителя, она видела лишь маячивший впереди хвост Буси. Она пихалась, толкалась, бодалась. Она протискивалась между ног, пытаясь настигнуть кошку, но та всё время ускользала. Она ползла метр за метром, пролёт за пролётом. Казалось, это не закончится никогда. Но вагон не бесконечный, и Буся остановилась у входа в тамбур. И только здесь Лера смогла её догнать.
Хозяйка вцепилась в Бусю, как тонущий в лодку. Одновременно с этим зажёгся основной свет, и поезд снова поехал. А пассажиры даже немного расступились, чтобы дать побольше пространства девушке в грязном пальто, лежавшей на полу в обнимку с кошкой.
Буся тихо мурчала — по ней было сложно сказать, в каком она настроении. А вот Лера долго не могла оправиться от пережитого ужаса. Работа, неоплаченные счета, «бывший» — всё казалось каким-то далёким и несущественным, словно из прошлой жизни. А всё важное и настоящее было здесь и сейчас.
После каждой остановки вагон постепенно пустел, а вместе с выходящими людьми понемногу исчезало и чувство тревожности. К моменту прибытия на конечную станцию, Лера снова осталась одна в поезде. За это время она успела встать, отряхнуться, перебраться на сиденье и в какой-то степени вернуться в нормальное состояние. Если это можно было назвать нормальным.
Здешний перрон мало, чем отличался от обычных станций. Короткий эскалатор вынес Леру на поверхность и она оказалась в Угловом. Это был тихий посёлок с деревянной малоэтажной застройкой в окружении леса. Огромное здание метро со всей привокзальной эстетикой в виде круглосуточных шаверм и ярких вывесок, стояло посреди посёлка причудливым оазисом. Оно словно вырвалось из под земли и заразило почву вокруг городом и асфальтом.
Но стоило ступить шаг на грунтовку и начиналась настоящая деревня. Фонари не горели, но уже брезжил рассвет, так что девушка могла ориентироваться. Она включила навигатор, который по геотегу вёл её к дому Новикова.
Это оказалось всего в паре дворов от неё. Шлёпая по весенней грязи, Лера подошла к редкому забору и просочилась в незапертую калитку. Собак не было, так что она поднялась на крыльцо, обвитое виноградным плющём, и дважды ударила дверным кольцом. В доме зашевелились. Спустя несколько мгновений включился свет и дверь приоткрылась.
В проёме показалась женщина в домашнем халате. Она смерила Леру взглядом: грязная, в распахнутом пальто и ободранной ночнушке, с котом на руках и растрёпанными волосами — она совсем не походила на свою аватарку. Было видно, что ей действительно нужна помощь. Впрочем, Настя узнала её.
— Я разбужу мужа, — примирительно сказала она, прежде чем Лера успела проронить хоть слово. И дверь снова закрылась.
Подул утренний прохладный ветерок. В доме было тихо. Пауза затягивалась. Ожидая, Лера переминалась с ноги на ногу.
— Вот ты где! — услышала она знакомый голос за спиной и обернулась.
Возле калитки, облокотившись на изгородь, стояла упитанная дама в курортной шляпке:
— Это ж надо было родную мать заставить за ней бегать! Уфф… Уфф… — пот стекал с неё ручьями, она обмахивалась. — Дрянь малолетняя!
— Ты же должна быть во Владивостоке! — изумилась Лера.
— Рот закрой! — рявкнула мать. — Ты уже наговорилась сегодня по телефону.
Лера жалась к стене.
— Нет, я, главное, стараюсь, всё для неё делаю. Пытаюсь обустроить её семейное счастье, а она что? Больше одной ночи ни с одним мужиком не провела! Бесстыдница! Вот в кого ты такая?
— Это, пожалуй, я могу прояснить, — на пороге дома показался Алексей Новиков. Невролог, семьянин и автор телеграм-канала про котиков. — Разрешите начать издалека?
Женщины молча повернули головы. Никто из них не возражал.
— Вот это животное, — Новиков указал на Бусю, — как вы понимаете, было всегда. Затем появилась Лера, чтобы заботиться о нём и решать проблемы; ну а затем уже вы, — он элегантно поклонился женщине у забора, — со всеми вашими наставлениями и вопросами.
Не мне вам рассказывать о том, как настрадалось это животное в своей жизни. Особенно в последние полгода. Ничего удивительного, что на почве жалости Лера привязалась к нему. Стала всячески угождать своему животному. Отсюда и беспорядочные половые связи.
— И что можно сделать? — с картинным надрывом спросила мать Леры. — Она же меня совсем не слушает!
— В принципе, я много чего могу выписать, — сказал Новиков. Он отщипнул кусочек плюща и покрутил в руке. — Но надо ли? Леру всё устраивает, ей нормально. Так может и не лезть?
— Мя-ууу, — сказала Лера.
— Мя-ууу, — повторил доктор и хлопнул в ладоши.
Лера открыла глаза, но не спешила вставать, задумчиво глядя в потолок.