Как вы уже догадались из названия, это история будет про Чехию. Неожиданная локация для русского рассказа, не правда ли? Вот и я не ожидал, что перееду сюда из родной Казани. Как-то по-дурацки всё получилось у меня. Всем друзьям несколько лет в уши хвастал, что я теперь цифровой кочевник и могу в любой момент поехать жить куда угодно, что в какой-то момент уже стало самому неловко от этих разговоров и пришлось и в самом деле уезжать. Прямо как в фильме «Облако-рай», ей богу.

Только вот куда ехать и кому я там нужен – подумать забыл. В Азию ехать побоялся, а на нормальную Европу у меня денег нет, поэтому остановился на небольшом чешском городке Брно. Хотя, по правде, это больше похоже на деревню. Исторический центр тут пытается быть помпезным, но по сравнению с площадями и проспектами больших российских городов, это, прямо скажем, не впечатляет. Здесь вообще всё маленькое и невзрачное, словно строилось гномиками для гномиков. Вот только не надо сейчас открывать «гугл:картинки» и умиляться уютным улочкам. Это вам не Брюгге! Залечь на дно в Брно – это настоящее дно. Да, здесь тоже есть парк с лебедя́ми и лавочками, где можно неспешно прогуливаться по утрам, но только он совсем крошечный и неблагоустроенный. Едва ли пятая часть от нашего Горьковского. За три месяца жизни здесь я сходил в парк ровно два раза. Оба раза грустно помесил грязь башмаками около получаса и так же грустно пошёл обратно на съёмную квартиру. С развлечениями в этом городе у меня вообще не заладилось. Работа – сон – работа – сон. Ни с кем тут не познакомился и не общаюсь. В тиндере так вообще я как будто невидимый. И только торгаши всякой дрянью первое время чуяли во мне унылого лоха-экспата за версту и предлагали всякие варианты отвлечься. В итоге я трижды покупал обычную печеньку по цене «волшебной». Но теперь я уже научённый и с ходу отшиваю всех этих уличных приставал.

Теперь, когда вы немного влезли в мою шкуру, представьте, на каком же небе я был от счастья, когда узнал, что Натаха будет проездом в нашем захолустье! Натаха – это моя бывшая однокурсница. Ядерный реактор, а не девушка. Все самые безбашенные истории моего студенчества – с ней. Хотя между нами ничего дальше дружеского флирта никогда не было, не подумайте. В этот раз она не изменила себе и отожгла по полной: купила байк, записалась в «Ночные волки» и погнала на Берлин! Ну а 5 мая остановка в Брно у неё была. В день пражского восстания как раз. Пишет в твиттере: «Короче, в 18 на площади. Покажешь город :3».

Если честно, я уже в семнадцать часов был на месте. Весь при параде. Башмаки почистил, футболку даже погладил. В антиперспиранте разве что не искупался. Колонна байкеров с рёвом ворвалась на брусчатку. Все брутальные мужики, цепями обмотаны, да обтатуированы с ног до головы. И представьте себе, среди них, тоже на железном коне, Натаха – в жёлтом платье до щиколоток. Выглядело это так, словно мыши-рокеры похители Рапунцель. Только более красивую. Не, я серьёзно: Натаха словно улучшенный гибрид всех диснеевских принцесс вместе взятых. И ещё что-то от Джуди Хопс из Зверополиса до кучи. Её красоту сложно описать… Она до невозможности милая, но вместе с тем и безумно горячая. Не верите? Эх, если бы было можно, я бы фотографию вам показал, и тогда бы вы точно присвистнули понимающе. Если, конечно, смогли бы сперва челюсть с пола поднять. В общем, у нас в Казани Натаха своей какой-то глубинно русской красотой шороху навела в своё время будь здоров. Даром, что татарочка. А теперь она была здесь, в Брно. Я помахал ей.

Байкеры уже начали заводить разговоры с местными. «Ruská prasata!», – добродушно отвечали им прохожие. А Натаха наконец заметила меня, отделилась от колонны и подъехала ко мне, резко затормозив. Чёрный дым валил из под выхлопной трубы, затерявшейся где-то под её платьем. – Здаров, православные! – окликнула меня Натаха, спешиваясь и смеясь. Я тоже уже почти дымился. «Как там нынче здороваются в пандемию?», – думал я, перебирая варианты, – «Локоточками? Кулачками?», – как вдруг провалился в самые жаркие объятия в моей жизни, чуть не сбившие меня с ног. Запахло магнолией и дыней. И немного смущением (это уже от меня). Я задержал дыхание. – Ну, давай! Показывай лучшие места этих ваших Европ! – скомандовала Натаха, когда лучшая часть приветствий закончилась.

Естественно, я повёл её в парк. Под вечер, когда позажигались фонарики, тут и в самом деле было неплохо. И лавочки с тропинками казались уже более уютными. И лебедя́ не такими тупыми. Мы прогуливались и болтали о всяком. Представляли, как было классно тут жить в прошлом. Натаха придумала, что я мог бы быть королевским рыцарем, а она бы жила в башне городского замка. Натаха улыбалась. И всё было прекрасно, пока не появились уличные приставалы. Вернее, появилась. Это была старая бабка, явно затаившая обиду за пражскую весну 1968 года, и решившая отомстить почему-то именно мне: – Порадуйте даму цветочком в этот романтический вечер! – прокряхтела проклятая карга на чистом русском. – У нас не свидание! – выпалил я на автомате, – Мы просто друзья. И тут же в моей голове зажглось огромное светодиодное табло «ТЫ ИДИОТ». Я украдкой взглянул на Натаху. Улыбка уже пропала с её лица. «А что если это было свидание?! Сказать такое в слу… Ты мог хотя бы подыграть как будто в шут… ТЫ ИДИОТ».

Я понимал, что упустил, возможно, главный поворотный момент моей социальной жизни, и должен был срочно как-то реабилитироваться. Жадно сканируя глазами округи в поисках чего-то романтичного, я обнаружил лавку исполнителя желаний. Я схватил потной ладошкой руку моей ночной волчицы и потянул её к приключениям. Всего за 130 чешских крон с носа какой-то полуцыган предлагал войти в деревянные кабинки и пообщаться с «Фуерто», то есть с костром, если по-нашему. Натаха не очень увлекалась всякой эзотерической мурой, но её постоянно мотало из крайности в крайность и она любила то же самое в парнях. Кажется, ей понравилось, что я открылся для неё с новой стороны, потому что она совсем не возражала. – Если вы будете искренни в своих желаниях, то Фуерто исполнит их ещё до восхода солнца, – вещал по-английски полуцыган, пересчитывая кроны, – Просто попросите его об этом, но выбирайте желание тщательно.

Вопреки моим ожиданиям, заходить в укромные кабинки разрешалось строго по одному, но зато кабинок было несколько, и мы могли совершить таинство одновременно. Своими размерами и отделкой кабинка скорее напоминала сельский туалет. Только вместо отверстия тут стояла красивая расписная ваза с чем-то горючим внутри. Языки пламени тихонько ласкали горлышко вазы. «Тупизм», – подумал я. Вся ситуация показалась мне ещё более глупой, чем с волшебными печеньками. Я вглядывался в пламя. – Я хочу очутиться здесь в прошлом принцессой! – едва расслышал я голос Натахи из-за деревянной переборки. – Я хочу очутиться здесь в прошлом рыцарем и чтобы у меня было настоящее приключение! – громко сказал я, стараясь поверить в то, что говорю, чтобы звучать убедительнее, но почему-то скрестил при этом пальцы на левой руке. Огонь на секунду разгорелся сильнее. Мне показалось, что он отвечает мне. Не успел я это обдумать, как вдруг раздался продолжительный оглушительный грохот, от которого я чуть не наделал в штаны. «Салют!» – сообразил я, – «Где-то рядом запускают. Не знал, что чехи так отмечают восстание». Раздалась ещё пара выстрелов и на третий раз, пользуясь шумовой маскировкой, я вдруг неожиданно для себя выпалил: «я хочу трахнуть Натаху!». Я смотрел прямо в огонь и следит за каждым его движением. На этот раз я не скрещивал пальцы. – Ну или хотя бы поцеловать, – добавил я чуть тише, когда гремел последний фейерверк.

Когда мы вышли из кабинок, настроение снова было отличное. Мы снова гуляли и шутили при свете фонарей. Уже совсем стемнело и на тропинках парка стало попадаться всё меньше и меньше прохожих, пока наконец они не исчезли совсем. Даже лавка исполнителя желаний исчезла куда-то без следа. По крайней мере мы не смогли её больше найти, хотя парк едва ли размером с пятую часть нашего Горьковского. Но в этом безлюдном ночном парке наедине с одними только лебедя́ми было совсем не страшно. Мы устроились на лавочке у воды. В тусклом свете отражение города плясало, как пламя огня. В какой-то момент мне даже показалось, что очертания зданий меняются, но мы продолжали болтать и болтать. Так продолжалось, пока предательски не забрезжил рассвет, намекая, что сказочной ночи пора заканчиваться. – Солнце встаёт, Петь, – сонно промурлыкала моя принцесса, – Ну как? Сбылось твоё желание? – Пока нет, но время ещё есть, – сказал я, наклоняя голову к ней. – Вот и моё не сбылось, – сказала Натаха, резко вставая, – ладно, проводи меня до гостиницы, рыцарь.

Солнце медленно поднимались, а мы шли с самой милой и одновременно самой горячей татарочкой в мире в жёлтом платье по щиколотку… к ней в номер. Солнце поднималось, а мы шли. Мы шли, а солнце поднимались. Я ускорил шаг. Гостиница оказалась где-то в самой гуще исторического района. Застройка 19 века сменилась уже средневековыми зданиями, но мне было не до красот архитектуры. Всё, что я хотел, это найти уже поскорее гостиницу в этом безумном лабиринте из узких улочек, где с трудом может проехать лошадь, не говоря уже об автомобиле. Не знаю, сколько лишних поворотов не туда мы совершили, но я наконец отыскал нужный адрес. «Hostinec & hospoda pana Psjönkena» – гласила надпись постоялого двора из красного кирпича. За дубовой дверью на первой этаже располагалась таверна. Пахнуло кислым пивом. Но этот запах не перебивал манящий аромат магнолии и дыни. Натаха одной ножкой ступила на лестницу в номера, но оглянулась. «Чёрт! Чёрт! Чёрт!», – барабанило у меня в ушах, – «Как правильно себя вести сейчас??!» – Слушай, – улыбнулась мне Натаха, – насчёт наших сегодняшних желаний… – Да? – я не дышал. – Это может показаться странно и ты наверное не ждёшь от меня такого, но давай я верну тебе 130 крон, а? Ты заплатил за меня, но, по-моему, это была херня какая-то. И как-то неловко, короч. А потом я вернулся на съёмную квартиру и умер девственником.

Пётр Курочкин, 1643 – 1679 гг.